К счастью, на тот момент ему все-таки удалось выследить Иаду, а также предугадать, куда лежит его маршрут — в королевство Син. Некогда очень богатое, но теперь сильно пострадавшее после войны с Тин, случившейся лет пять назад, и до сих пор пытающееся выбраться из затяжного кризиса.

— И что же ему там делать, господин? — поинтересовался Аум.

Мори на это ответил, что там живет сын Цжэня по имени Унир (прислужника изумило, что кого-то назвали в его честь, однако при этом он испытал едкую смесь гордости и недовольства), который обладает весьма любопытным даром, и Иаду не упустит возможности завладеть им.

— Даром? — непонимающе вскинул бровь Аум, однако господин не ответил, лишь загадочно улыбнувшись. Пришлось довольствоваться тем, что тот ему сообщил.

Задача прислужника состояла в том, чтобы, временно обратившись русалом, пробраться в бордель, куда угодил незадачливый сынок Цжэня, и проследить, чтобы с тем ничего из ряда вон выходящего не приключилось, при этом не вызывая особо подозрений. Естественно, пришлось сделать вид, будто у него потеря памяти.

Сначала Ауму это дельце показалось необычайно простым, однако затем сполна убедился, что ошибался. Мало того, что этот Унир оказался себе на уме и не особо сговорчивым, так еще и, словно магнит, притягивал неприятности и странности. То пожар странный в борделе случится, то водного дракона призовет (к пущему удивлению самого дракона), то в любовный треугольник угодит, то в заведении Уджа начнут твориться страннейшие вещи в духе оставленных неизвестно кем проклятий, заколдованных драгоценных камней и пропаж, убийств работников. Естественно, Аум упорно продолжал делать вид, что он не причем и ничего не помнит, а тем временем тайно докладывал обо всем господину Мори, гостившему у старого друга — у брата местного правителя. Однако до поры до времени божество велело ему ждать и внимательно наблюдать… когда же началась череда убийств, Унир получил вольную, а в борделе поползли слухи, что молодой заклинатель кисти и Аум могут быть замешаны во всем этом, то младшее божество поняло, что лучше делать ноги из того заведения, пока не сдали Ловцам. Уж от этих ребят, если что, будет сложно отвертеться и придется лишний раз просить помощи у Мори. Ну уж нет… Аум, конечно, благодарен, что тот его расколдовал, но не желает увеличивать свой долг перед господином.

Эх, да только, может, все-таки следовало сообщить Мори о своих новых намерениях! Мало того, что сам из борделя сбежал, так по пути еще столкнулся с Йой, которая принялась умолять помочь Униру. Делать было нечего — уж слишком миленькая эта девчушка… да и защита этого сопляка вообще-то в обязанности Аума входит, поэтому пришлось пойти за ним. Однако даже там мальчишка умудрился попасть в неприятности, и из-за этого младшее божество совсем потеряло бдительность и угодило в ловушку Иаду. А дальше все как по накатанной… смерть трех работников, которые соприкасались с замаскированным проклятьем божества, и жизненные силы которых тот решил забрать себе в качестве подпитки. Насланный на Аума сон с целью обезоружить и отобрать немного сил. Срыв печати с Унира и овладение его телом. Попытка уничтожить прошлый сосуд… Теперь еще и пожар в бедняцком квартале, который грозит охватить достаточно крупное число районов! Вот ведь незадача! Похоже, Аум здорово напортачил. Еще и старик-заклинатель, которого он вызволил из того дома, прихрамывал — пришлось чуть ли не тащить его на себе.

— Оставь меня! — хрипло крикнул он, дабы перекричать толпу людей, спешивших от и на место пожара, а также звонивший неподалеку пожарный колокол.

— Еще чего! — возмутился Аум. — И дать ему убить тебя?!..

Старик на это промолчал. Выражение лица у него было мрачным… К счастью, вся эта суматоха сыграла им только на руку, позволив затеряться. Ауму удалось выбраться из ловушки, но Иаду не станет оставлять свидетелей и попытается как можно скорее разыскать их. Началась игра на опережение — нужно успеть доложить обо всем господину Мори… однако было одно «но» — Йой, скорее всего, ждала его, как и условились, в доме Унира вместе с Энки, которого храбро и безрассудно решила спасти от суда господина Уджа. Какая глупая жертвенность… Однако если нарушить обещание и пойти сразу к Мори, можно выиграть время… вот только Иаду наверняка может придти к Униру домой, и тогда Йой не поздоровится — она-то уж точно не сможет выстоять против божества. Пускай и ослабленного. И тем более с лицом дорогого ее сердцу Унира… Поколебавшись, младшее божество приняло решение.

«Я еще пожалею об этом», — мрачно подумало оно и направилось в сторону района, где располагается жилище Унира.

Люди вокруг суетились, пешие пожарные тащили все необходимое снаряжение для тушения, а в столице разгорался новый пожар… Никто из них понятия не имел, что все они пребывали в самом центре жестокого божественного спектакля.

* * *

Добрались Аум с Цжэнем до жилища Унира без каких-либо проблем — не считая, конечно, хромую ногу немолодого заклинателя. Похоже, тот умудрился подвернуть ее после того, как Иаду перестал использовать его в качестве сосуда.

В этом районе пожара не было, однако отзвуки колокола доносились даже сюда. Вот только жители настолько привыкли к данному, что оно сделалось вполне обыденной вещью — все кругом были расслабленные и занимались своими дневными делами. Придерживая старика-заклинателя, Аум добрался до дома — одного из многочисленных кусочков крупного и вытянутого барака — и громко воскликнул:

— Йой, это я!

Может, конечно, следовало открыть и войти в жилище без всяких прелюдий, однако младшее божество искренне надеялось, что у прислужницы Уджа все получилось, и она, как и условились, ждала его здесь. К счастью, так и вышло: по ту сторону раздвижной двери послышалась возня, и вскоре она приоткрылась, и в щели показалось встревоженное личико Йой. Девушку явно подивило то, что с Аумом был какой-то незнакомый ей дядька, но она без лишних слов впустила их обоих.

Жилище Унира оказалось… таким же простеньким, как и многие другие в столице. Единственное, что бросалось в глаза — большое количество свитков и листов бумаги, захламлявших немногие бывшие в помещении шкафы. Часть из них даже лежала на полу, словно кто-то невзначай сбросил их и забыл поднять. Посреди всего этого унылого и скучного в своей обыденности интерьера лежал на разложенном матрасе Энки, и видок у него был не из лучших. По лицу струился пот, тело била мелкая дрожь, а вид был таким страдальческим, словно того мучила лихорадка. Однако, отпустив старика-заклинателя, опустившись к молодому человеку и ощупав его лоб, Аум убедился,